[- Рэй -]

Прочитал интервью сенсеев айкидо. Кому интересно могут посмотреть полностью их тут. Я приведу лишь некоторые моменты, касающиеся восприятия, ну и просто те которые понравились. Термины конешно встречаются весьма специфические, но внутри все ликует от того, что понимаешь о чем они говорят. Ах, просто ах!
Приятно еще и то, что можно уловить в этих скупых строчках что-то, что моет помочь на тренировках и в Пути.

Интервью с Мишио Хикитсучи Сэнсэем, 10 Дан

Мишио Хикитсучи Сэнсэей, 10 Дан

Мишио Хикитсучи Сэнсэй — один из немногих, кто получил 1О-й дан айкидо из рук самого О-Сэнсэя. Сейчас гостю нашего журнала около 8О лет. Примечательно, что понятие возраста до сих пор не является для знаменитого мастера, как в жизни, так и в работе определяющим. Он по-прежнему исполнен силой и желанием, передать своим ученикам полученные от Основателя знания. Об этом красноречиво говорит тот факт, что ныне, как и много лет назад Мишио Хикитсучи проводит тренировки в Кумано Джуку Додзе в Шингу (Япония).

— Что Вы помните о физической форме О-Сэнсэя в те дни?
— Он был похож на традиционную японскую ширму, высота которой значительно уступает ширине. При весе в 9О килограммов, в 53 года его рост составлял чуть больше полутора метров. Он был свеж и крепок, о чем свидетельствовало каждое его движение.
Особенно запомнился взгляд учителя. Это напоминало битву стихий. Сначала на Вас смотрели глаза, полные тепла и участия, но в следующее мгновение все менялось, и огненные стрелы неслись в пространство. Было по-настоящему страшно, когда учитель гневался. Было похоже на солнечное затмение от налетевшей бури. Ураган был свирепым и беспощадным. Однако его недоброе настроение сменялось пониманием и мягкосердечностью. Словно буря утихала, давая место теплу и свету. Взгляд всегда четко формулировал отношение учителя ко мне. О-Сэнсэй был одновременно и добрым и суровым наставником. Мне хотелось назвать его своим отцом. Скорее всего, это будет сложно понять другим. Как объяснить мою тягу к человеку, который порою внушал настоящий страх? Быть может, здесь и заключается смысл родительского воспитания.
Между тем, не стоит забывать, что перед Вами был удивительный, настоящий воин. В его сердце тесно соседствовали желание победить и чувство справедливости. Я стал его учеником, даже не прося об этом. Он сам сделал первый шаг. Думаю, это было предопределено. Все складывалось по линии: учитель-ученик, родитель и ребенок. Более тридцати лет минуло с тех пор, кок О-Сэнсэй отправился в небесные сферы, но и по сей день я не чувствую, что нас что-то разделяет. Он постоянно рядом. Я слышу его голос каждый день и каждую ночь.
— Отличается ли стиль наших сегодняшних занятий от того стиля, который существовал, когда Вы только начинали?
— Да, ваза выполнялись по-другому. Недавно я достал первую книгу, написанную О-Сэнсэем, она называется Маки но Учи. Когда-то в своих занятиях мы старались точно следовать тому, что там говорится. Ну, Вы знаете, когда один человек наносит удар, другой его принимает и отвечает броском. Между прочим, в некоторых додзе и сегодня практикуют этот старый стиль.
— Можно ли было получить книгу «Маки но Учи» просто так?
— Нет. Для этого требовалось решение О-Сэнсэя. Я смог получить ее только когда мой уровень стал соответствовать шодан (первый дан — прим. пер).
— Из этого следует, что книга была тайной?
— Я бы не стал называть ее тайной. В конце концов, это была всего лишь книга. Просто Вам будет трудно что-либо в ней понять, пока Вы не займетесь практикой. Возможно, есть люди, которые способны учиться, читая, — я к ним не отношусь. Для начала необходимо достичь уровня шодан, иначе вряд ли Вы будете знать, что с этой книгой делать.
Думаю, по сей день ничего существенно не изменилось. Айкидо — это самопознание, идущее через духовные практики (шуджио) и в результате переходящее в практики физические (кейко). Существует лишь один путь постичь все в комплексе — заниматься с учителем.
— Что было важнее на занятиях О-Сэнсэя, устные объяснения или физические упражнения?
— Было бы неправильно выделять ту или иную сторону занятий. То, что практиковали мы, называется ваза (техники). Ваза берут свое начало из кототама (слова души). Первое неминуемо исходит из второго. В действительности невозможно полностью понять ваза, если не попытаться проникнуть в их исходное значение. Поэтому О-Сэнсэй, говоря о происхождении ваза, в первую очередь рассказывал о кототама.
— Как проводил свои занятия О-Сэнсэй?
— Сначала мы делали Шинджи (разминка с целью духовного очищения). Мы начинали с Мисоги, Фурутома, Торифунэ, Отаки, Омусуби и Окороби (ступени Шинджи). Затем мы очищали пространство додзе и приступали к выполнению ваза. Здесь для О-Сэнсэя не существовало шаблонов. Никаких повторений! Каждый раз все no-новому. На наших глазах происходил камигото (божественный труд).
Но в начале, перед кейко, мы обязательно выполняли Шинджи. С них все и начиналось. Затем шло сувари ваза (техники, в положении сидя, направленные на укрепление бедер), тачи ваза (техники в положении стоя). Часто первой ваза было дай-иккаджо, теперь эта техника называется иккио. После нее О-Сэнсэй делал ваза в соответствии с состоянием своего ки в тот момент.
— Каким был метод обучения О-Сэнсэя?
— Обычно он просто показывал технику один раз и просил всех нас повторить увиденное. Крайне редко Учитель персонально обращался к кому-то. Впрочем, бывали случаи, когда его указания были направлены на конкретных учеников. Я помню, как объясняя мне очередное движение, он взял меня за руку.
— Ваши ощущения, когда на занятиях О-Сэнсэй обращался лично к Вам?
— Это чувство благодарности. Мне казалось, я не заслуживаю к себе такого внимания. От любого касания учителя во мне происходили малопонятные метаморфозы. Иногда казалось, что силы мои стремительно растут, иногда, наоборот, я чувствовал, как они покидают меня. Ощущение постоянного давления со стороны О-Сэнсэя на протяжении всех тренировок, в конце концов, вылилось в умение контролировать свою внутреннюю энергию.
Надо отметить, что тренировки были очень строгими и даже безжалостными. Не всем удалось пройти этот путь. В те годы О-Сэнсэй был невероятно сильным, его руки казались огромными. Честно говоря, иногда меня охватывал настоящий ужас перед очередной встречей с Учителем, я даже опасался, что не выдержу и сломаюсь (смеется).

— Можете ли Вы утверждать, что О-Сэнсэй изменился за время войны?
— Да. Его взгляд на Будо изменился в корне. Также изменилось его отношение к людям. В его огненном взоре стало больше любви. Людей тянуло к нему. Это можно увидеть на фотографиях последних лет. Глаза по-прежнему строги, но они больше не приводят в ужас. После войны он настаивал на том, чтобы не атаковать противника, не думать о том, чтобы победить его. «Если вы будете делать так,- говорил он, — все будет как раньше. Теперь я все изменил. Все нужно делать по-другому.
О-сенсэй учил: мы должны приносить противникам радость. Чтобы делать это, нужно уметь воспринимать их ки. Следует объединить себя — свои слова, тело и разум соединить со всей вселенной. Тогда родится истинное Будо. Будо уничтожающее превратится в Будо, несущее радость и сострадание.
— Изменился ли стиль обучения О-Сэнсэя после войны?
— Практики, несомненно, стали другими. Мы больше не атаковали. Мы воспринимали ки партеров, для того, чтобы увидеть их с головы до пят. Но самое главное, мы должны были научиться поглощать разум партнера.
Тренировки были гораздо более сложными. Мы не ждали, когда партнер начнет атаку. Где они ударят? Как они будут двигаться? Необходимы были тренировки, чтобы развить в себе способности все это чувствовать.
Все техники, которым я учу сейчас, относятся к послевоенному периоду. Это истинные ваза айкидо О-Сэнсэя. Если мы будем смотреть на партнеров, они отнимут наши сердца. Если мы будем смотреть в глаза партнеров, их глаза увлекут наши умы. Если мы будем смотреть на оружие наших партнеров, оно заберет наши умы.
Если мы всегда едины со вселенной, природой, то у противника просто нет места, чтобы атаковать. Для боя недостаточно одних домашних заготовок. Необходимо создавать технику спонтанно. В прошлом, когда противник атаковал, его порыв парировали и атаковали. После войны все изменилось. В тот момент, когда противник только поднимал руку для атаки, мы уже меняли позицию. Нужно было действовать быстро. А для этого нужно было стать единым с природой и двигаться, не думая.
Другим аспектом послевоенного айкидо было то, что О-Сэнсэй придавал большое значение Шинджи, с целью духовного очищения перед началом занятия.
— Из того, чему вы научились у О-Сэнсэя что было самым важным?
— Прежде всего, я научился молиться Ками и Будде. Когда мы рождаемся, у нас нет никаких мыслей. Дети едины с Ками. Однако по мере того, как мы растем, нас учат многим вещам, и мы начинаем размышлять о многих вещах. В процессе этого теряется чистота. Если мы сможем выйти за пределы мысли и станем едины с Ками, то сможем вернуться к сознанию Ками. Это называется чикон киши — успокоить дух и вернуться к сердцу ками. Сердце ками — это любовь. Это и есть цель обучения айкидо. Основывая свои действия на этом фундаменте, мы работаем, чтобы принести мир этому миру. Нет смысла говорить о том, является ли техника старой или современной. Техника — это всего лишь техника. Невозможно понять айкидо, не изучая его духовную сущность.
Путь айкидо существует для того, чтобы создать искреннего и доброго человека — человека с настоящим сердцем. Ваза существуют как раздел айкидо. Через ваза мы приходим к постижению природы вещей. Однако если отставить в сторону дух и практиковать одни лишь ваза, это не приведет к постижению природы вещей.
— Как передавал свое учение О-Сэнсэй?
— Он двигался как Ками. Мы думали, что видим настоящего Ками. Поэтому я старался воспринимать все как есть — точно так как это делал О-Сэнсэй. Я не просто учился в обычном смысле этого слова. Служа ему, служа Ками, я воспринимал на духовном уровне. Таким образом, я получил учение О-Сэнсэя. Я был словно зеркалом. Это было необыкновенно сложно, но такова была миссия, посланная свыше. Для меня она заключалась в служении О-Сэнсэю. Например, когда он шел в ванную, я вскакивал и ждал снаружи, около двери с полотенцем, чтобы, когда он выйдет, мог тут же подать ему полотенце. Я заваривал ему чай с таким расчетом, чтобы к нужному времени этот напиток стоял горячим уже на столе. Когда О-Сэнсэй просто ходил, я шел рядом, готовый ко всему. И это тоже было частью моего обучения.
Истинное состояние ученика — преданность. Искреннее служение — служение от всего сердца.
— Проводили ли вы время с О-Сэнсэем за пределами додзе?
— Безусловно. Мы разговаривали на многие темы и в разной обстановке. Мы даже могли беседовать в бане. О-Сэнсэй рассказывал истории, а я только слушал. Он говорил о многих вещах. Когда бы я ни был с О-Сэнсэем, я с большим вниманием относился к его словам.
— О-Сэнсэй когда-нибудь отдыхал?
— Конечно. Отдыхал он постоянно. То есть все время был расслаблен. Но он никогда не сидел, скрестив ноги, а только в сейза. Когда он не занимался кейко, то просто читал книги и говорил. Всегда говорил на духовные темы. Иногда, по вечерам, он просил принести немого горячего саке, однако в свои 70 лет пил саке уже не так, как в молодости.
Я припоминаю чудесные вечера, когда Кубо Сэнсэй приходил показывать фокусы для О-Сэнсэя и окружающих. Кубо Сэнсэй был в этом мастер и О-Сэнсэй очень любил наблюдать его представления.
— Чем занимался О-Сэнсэй, когда бывал в Шингу?
— Он путешествовал к Кумано, Хонгу, Тайша — Главному Храму у водопада Начо — и Храму Хаятама. Он молился во всех трех горных храмах Кумано и практиковал айкидо.
О-Сэнсэй придерживался своего распорядка дня. Однажды, ровно в 2 часа ночи, он вызвал меня для занятий. Можете представить себе кейко в 2 часа ночи? Это был август 1957 года. В ту ночь он передал мне самую суть учения шочикубай но кен. У О-Сэнсэя был боккен (деревянный меч), сделанный из древесины японской мушмулы, и еще один черный боккен, который ему подарил мастер Шумей Окава. Он взял черный боккен, и мы стали заниматься вместе. Занятие было очень напряженным, не существовало ничего, кроме звуков наших боккенов, звенящих в ночи.
Вот я получаю удар О-Сэнсэя по моему боккену и — раз! — кончик его боккена откалывается. «Хватит» — сказал он и мы остановились.
Когда я стал оглядываться по сторонам в поисках крошечного пропавшего кончика его боккена, О-Сэнсэй воскликнул: «не это ли ты ищешь?» — и вынул недостающий кончик боккена из под своего кейко ги. Мистика! Как попал кончик боккена ему под ги? Неужели он каким-то образом дотянулся и поймал его? Что произошло? Ведь кончик откололся, когда наши боккены ударились друг о друга со всего размаха. Я был просто ошеломлен.
— Должно быть, Вы пережили немало изумительных моментов, находясь рядом с О-Сэнсэем?
— Они все были изумительными.
— Чему, по-вашему, пытался научить нас О-Сэнсэй?
— Он пытался научить нас освободиться от желания сражаться с противниками и заменить это желанием создать гармонию. Айкидо — это Будо Любви.
Если мы полны гнева, у нас не может быть хороших отношений друг с другом. Наш гнев заражает наших партнеров — так быть не должно. Вместо этого мы должны нести счастье и сострадание. Если мы будем делать это все вместе, мы создадим гармонию и станем как одна семья. В наши дни люди все больше думают о силе, деньгах и так далее. Мы должны это исправить. Если мы это сделаем, то создадим настоящую семью. О-Сэнсэй говорил: я жив для того, чтобы сделать этот мир одной семьей.
— Что надеялся изменить в каждом конкретном человеке О-Сэнсэй?
— Ему было необходимо формировать искренних людей. Но несмотря на свое предназначение, он никогда не заставлял никого поступать так или иначе, потому что понимал — разные люди мыслят по-разному. Он никогда никому не приказывал делать что-либо. Он говорил, что каждый из нас должен стать искренним, он может лишь вывести нас на путь, идти же нам придется самим. О-Сэнсэй учил также, что у нас должно быть чувство благодарности по отношению к природе и тем, кто нас окружает. Без смирения, благодарного сердца нам невозможно стать настоящими людьми. Солнце дает нам все. Идет дождь и поле дает нам рис. Произрастают плоды и злаки. Все это дары Земли. О-Сэнсэй был очень искренним и чистым человеком. Его слова очень важны. Он говорил, что цель айкидо — как раз создать в каждом такого человека.
Айкидо это не спорт. Здесь цели отличаются о тех, что преследует спорт. В айкидо нет правил. Если айкидо станет спортом, появятся правила и значение победы будет преувеличено. Будут ошибки и безответственность. А это не приведет к истине. Если же мы хотим найти истину, то должны тренироваться от всего сердца. Тренировки айкидо нужно проводить очень тщательно, будто цена одной единственной ошибки — жизнь. Даже если мы на правильном пути, с него можно легко свернуть, совершив одну единственную ошибку.

— Что ни будь для инструкторов айкидо?
— Я бы хотел, чтобы все инструкторы говорили с О-Сэнсэем перед кейко, а не просто вешали фотографию и кланялись ей, произнося онегаишимасу и аригато гозаимасу. Важно чтобы люди выражали свою благодарность через действия. Это поможет им понять учение О-Сэнсэя. Одна лишь голая форма не сработает; человек должен показывать свою признательность искренне. Итак, говорите искренне.
О-Сэнсэй часто выражал свою благодарность Ками. Он учил нас обращать взгляд на природу, чтобы понять творение Ками. Он учил нас выбирать верный путь, ежедневно наблюдая творение Ками.
Я прошу всех инструкторов стараться изо всех сил объединить свой разум и свое тело. Попытаться соединиться с природой и обучать, создавая великую гармонию.
— Что бы вы хотели сказать в заключение?
— О-Сэнсэй учил: если у человека щедрое сердце, он способен дать любовь. Из любви возникает гармония, которая порождает счастье. Это сокровище — не золото и не бриллианты. Это сокровище духовное.
Самое важное, чтобы мир стал одной семьей. Дело не в сильных или слабых ваза. Цель Айкидо — научить, что с сердцем, полным любви, мы все сможем стать одной семьей. Вот цель Айкидо.
И вот что О-Сэнсэй передал мне непосредственно: сначала идет стремление создать мир в этом мире, и только потом — ваза. Без этого стремления айкидо не может двигаться вперед.

Интервью с сиханом Эндо Сейширо, 8 Дан

Эндо Сейширо Сэнсэй, 8 Дан

— Что изменилось в изучении айкидо как Тао?
— Я встречал следующие слова, относящиеся к поиску Тао, сказанные Лао-ци: «В занятиях происходит ежедневное накопление. В реализации Тао происходит ежедневное растрачивание. Через растрачивание, следующее за растрачиванием, человек достигает состояния, когда не нужно ничего делать в то время как все уже сделано». Доген говорил: «Для того, чтобы выбрать путь Будды, нужно заниматься собой. Для того, чтобы заниматься собой, нужно забыть про себя». Излюбленная фраза Кано Джигоро, основателя дзюдо, была: «Мягкость побеждает жесткость», которая была основана на 36-м рассказе Лао-Ци, в котором сказано: «Мягкое и слабое разрушит жесткое и сильное». «Мягкое и слабое» означает мягкое и гибкое. Когда человек находится в таком состоянии, он может почувствовать «ки», соединить его с «ки» партнера и попасть в
состояние течения «ки». В результате этого человек сможет двигаться в манере «му-и-ши-дзен». В то же время «жесткий и сильный» означает негибкое и неподатливое состояние, свойственное человеку с завышенным самомнением. В связи с этим в поиске Тао для меня в настоящей момент главной задачей становятся тренировки в мягкой манере, позволяющей избавится от эгоистического мировоззрения.
— Можно ли усовершенствовать «мягкость»?
— На тренировке мы много раз слышим о необходимости убрать силу и напряжение из наших плеч и не использовать силу в руках. И что мы в этом случае делаем? Никто не сможет научить нас, как пользоваться своим телом и как мы должны изменить наше внутреннее состояние.
Тридцать лет назад я впервые услышал об этом от Ямагучи шихана: «Опусти свою силу в низ живота и передвигайся легко». Позднее я узнал, что шихан кюдо Ава Кензо при обучении Югена Херригела учил его опускать силу в низ живота, причем Ава обучал его этому при помощи нанесения ударов в указанное место. Ава говорил: «При натягивании тетивы отбрось свою физическую силу, а используй только ментальную/духовную мощь». Позднее я прочел слова многих мастеров и понял, что все они говорят примерно об одном и том же. Для того чтобы тренироваться «без силы» и избавится от честолюбивых помыслов, во время тренировок я постоянно повторяю слова мастеров. Даже сейчас я продолжаю тренироваться, используя метод проб и ошибок, о чем я расскажу далее.
В начале своих занятий айкидо я мог бесконечно тренировать шомен-учи икке в качестве тори. Куда бы я не приезжал, везде я показывал только икке. Я делал так в течение полугода. Позднее я стал тренировать одну технику в течение получаса-часа подряд. Мой лучший опыт был на семинаре во Франции, где число участников превышало триста человек. Я безостановочно показывал одну и ту же технику на каждом участнике. Исполнение техники больше тысячи раз было нормой, поскольку я не менял технику пока не выполнял ее с каждым.
В результате я заметил, что мои движения, будучи неловкими в начале, после многих повторений стали попадать в ритм и мои движения стали более плавными. К тому же я почти забыл о том, какую технику делаю. Я смотрел на своего партнера и, когда тот начинал двигаться, я отвечал ему естественным образом. К тому же я смог лучше следить за собственным состоянием. Я пришел к выводу, что это удивительно состояние схоже с «мушин» (отключение сознания) и освобождением от силы. Это схоже с состоянием транса..
В то время как я продолжал тренироваться таким образом, после нескольких лет я перестал волноваться о том, эффективна моя техника или нет. Я встречаю своего партнера, двигаюсь и разрушаю баланс моего партнера. Мое «ки» в крайней степени сконцентрировано, и я использую мое тело очень мягко и легко. Затем я начал контролировать свои тело, руки и ноги в момент движения.
Далее при тренировке техники «дзю-ваза», например, я решаю не делать ничего, что требовало бы значительных усилий. Когда я встречаю своего партнера, если я чувствую с его стороны атаку (атари), я стараюсь избежать ответного применения силы. Если мой партнер усиливает напор, я осознаю и оцениваю свои реакцию и совершаю движения в соответствии с моими внутренними ощущениями. Я осуществляю собственные передвижения. Чем меньше во мне силы и больше расслабления, чем мягче я стараюсь быть, тем легче мне почувствовать «ки» партнера и ответить ему.
Недавно я пытался упорядочить тот опыт, который я приобрел – встреча с партнером, взаимодействие, использование своего тела, рук, плеч, ног и сознания – я начал постепенно внедрять это в практику.
— Не могли бы Вы поделиться с нами своими мыслями о понятиях «учитель» и «ученик»?
— Когда мы чему-нибудь учимся, мы называем человека, обучающего нас, учителем, или «шиханом», «шишо», «сенсеем». Возможно, эти различные слова имеют различные обозначения и весомость для каждого конкретного ученика, но в то же время их можно считать равнозначными. С недавних пор в контексте современного подхода к преподаванию боевых искусств возникла тенденция использования слов «шихан» или «шишо», но обычно мы зовем своего учителя «сенсей», а человека, который обучается – «сейто». Итак, являются ли взаимоотношения между «шиханом» и «деши» равнозначны отношениям между «сенсеем» и «сейто»? Если оба, тот, кто учит, и тот, кто учится, имеют одинаковые устремления и жизненные приоритеты, их взаимоотношения глубоки и долгосрочны, я предположу, что не будет иметь значения, как назвать в этом случае ученика: «сейто» или «деши».
Теперь рассмотрим слова «учи-деши», ученик, который живет и тренируется в додзе, «кайо-деши», ученик, который регулярно посещает додзе, и «сото-деши». Учи-деши заботится о шихане во время совместных тренировок, поэтому у него лучше налажен контакт с шиханом и наиболее плодотворно обучение. Считается, что наибольшее знание, которое может быть получено при близком общении с шиханом, это знание, как шихан дышит.
В настоящее время существует всего несколько настоящих додзе и большинство людей тренируются в спорт-центрах или спорт-клубах. В таких местах достаточно заполнить регистрационную карточку, чтобы стать членом клуба, и приступить к тренировкам, чтобы стать учеником у своего учителя. Я не верю, что отношения шихан-деши возможны в таких местах. Между тем все больше и больше людей пытаются придать такой смысл своим отношениям, буквально через короткое время говоря «такой-то является моим «деши», и разговаривая с другими с позиции рабовладельца. Для учеников, которые начали тренироваться для своего удовольствия в удобном для них месте сам факт того, что учитель называет их «деши», может вызвать нежелательный стресс и привести к разочарованию действиями учителя.
В учении Дзен говорится «Потрать три года на поиск учителя». Монахи, находящиеся на обучении, назывались «ун-суи», что уходит корнями к «коу-ун-рю-суи» (означает свободное движение без привязанности к чему-либо). Они плыли как вода и облака в поисках мастера, способного направить их в их обучении, перед тем как прийти в храм. Будучи приняты в додзе, они начинали тренироваться под руководством учителя. Если после некоторого времени занятий с учителем человек чувствовал, что этот учитель
ему не подходит, ему было разрешено покинуть додзе и искать другого учителя и додзе. Это определяло степень серьезности ученика в отношении обучения.
Это должно означать, что ученик в поисках учителя должен уметь сделать правильный выбор. На сайте Саку Додзе написано: «Если кто-то из Вас тренируется более 15 лет, то он должен постараться подойти к выбору учителя очень серьезно. Между тем, когда Вам посчитали, что уже нашли своего учителя, Вы должны тренироваться у него очень внимательно и усердно, повторять каждое его движение и запоминать каждое его слово».
На самом деле количество лет тренировок не имеют значения. Между тем в Японии считается неправильным менять учителя. С одной стороны, если человек начал заниматься просто в зале, которые был удобно территориально расположен, мне кажется, для такого человека смена учителя не должна стать проблемой – естественно, после того как он уведомит об этом своего прежнего инструктора. В конце концов, если ученик чувствует, что он/она совершенно не в силах продолжать заниматься и в тренировках нет никакой ценности, ему/ей следует сменить додзе. Ученик может почувствовать дискомфорт от того, что его усилия используются впустую. Любой, кто стремится к росту своего мастерства имеет такой опыт. Когда ученик наконец находит своего учителя, он должен как минимум 10 лет следовать за этим учителей, прислушиваясь к каждому его слову.
— Вы писали: «Во время тренировок айкидо не следует слишком много задумываться об эффективности выполняемой техники, а просто стараться правильно повторять формы как в роли «уке» так и «тори»... Учащийся должен быть усерден, чтобы техника выполнялась его телом, начиная от мелких движений и заканчивая более простыми, без использования излишней силы».
— В Японии мы передаем и изучаем культуру посредством форм, зачастую становясь пленниками этих форм до такой степени, что наша культура становится «культурой форм». Формы были сердцем и разумом для наших предков и способом передачи их знаний. Известно, что, когда мы изучаем что-либо, мы проходим через стадии «шу», «ха» и «ри». Эти стадии описываются следующим образом. В стадии «шу» мы повторяем формы и занимаемся самодисциплиной для того, чтобы наше тело «запоминало» движения. Мы строго придерживаемся форм и не отклоняемся от них. Далее, в стадии «ха», после того как мы овладели формами и движениями, мы начинаем экспериментировать с ними. На этом этапе формы могут быть изменены или разрушены. Наконец, в стадии «ри» мы полностью отходим от форм, мы открыты для творчества в технике, мы достигаем момента, когда начинаем двигаться в соответствии с велениями нашей души и нашего сердца, свободные от условностей, но не нарушающие законы гармонии.
В Джикишинкаге-рю и Муто-рю говорится, что мы должны избавиться от всех привычек, незаметно приобретенных нами с рождения. Это нужно для того, чтобы избавиться от нашего порочного эго и убрать различия между разумом, телом и техником. Мы достигаем такого состояния, тренируя формы и атаки до состояния, в котором мы забываем про свое тело и разум.
Проводить такого рода тренировку означает уметь по многу раз повторять одни и те же упражнения. Повторяя одно и то же, мы избавляемся от ненужных привычек и освобождаем свое тело. К тому же мы можем приблизиться к состоянию «мушин». Мысля таким образом, я пришел к выводу, что роль «уке» является ничуть не менее важной, чем роль «тори».
— Существует ли такое понятие в айкидо, как формы «уке»?
— В айкидо такого понятия фактически не существует. Даже если мы говорим о шомен-учи, существует множество способов исполнения удара, в результате чего выполнение форм в том виде, в котором предполагается их выполнение и запоминание их телом, становится очень проблематично. Для того, чтобы пройти стадию «шу», стадию обучения базовой технике, крайне необходимо атаковать и выполнять роль уке в простом и правильном ключе, даже если на практике в этой ситуации следовало бы применить жесткость. Также на этой стадии не должно быть беспокойства по поводу эффективности выполняемой техники.
Поскольку формы уке нигде не обозначены, слишком много значения придается формам тори. Это означает, что формы тори должны быть исполнены даже в случае применения излишней силы. Между тем как идея, лежащая за этими формами, не предполагает применения силы, мы тем не менее используем силу, мы думаем об эффективности применяемой техники и ломаем формы. «Если движения скованы, разум не может быть спокоен и расслаблен (хейжошин)». Продвижение вперед и тренировка расслабления в такой ситуации становятся невозможными.

Интервью Тсурудзо Миямото Сенсея, 7 Дан

Тсурудзо Миямото Сенсей, 7 Дан

— Что вы пытаетесь передать вашим ученикам?
— Я передаю то, что я хочу практиковать, то, что мне кажется необходимым практиковать. Я могу все время долго работать над икке. Я не делаю демонстраций, я беру какую-нибудь форму перемещения или технику и работаю над ними.
— Видно, что вы находитесь в постоянном поиске во время тренировок.
— В том же перемещении есть столько возможностей, столько можно сделать, столько открыть... Не стоит делать 50 разных перемещений, если из одного вы не можете сделать все. Например, в перемещение ирими есть все возможные техники, все вариации, и все уровни гедан, чудан, дзедан, омотэ и ура.
— Какое место занимает оружие в вашем айкидо?
— В Хомбу Додзе нет специальных тренировок с оружием, хотя это очень важно. В особенности в том, что касается заншин и ма-ай. Эти понятия, которые можно понять только через работу с оружием.
— Что вы ждете от уке?
— Я что-то делаю и уке должен естественно среагировать. Я тоже должен естественно на него среагировать, при условии, что он остался стоять. Уке должен быть все время в контакте до последней секунды, в которой нет другого выхода, кроме как упасть. Проблема, когда падение происходит слишком рано или слишком поздно. Этому нельзя научить, каждый учится этому сам. Таким образом, уке должен всегда стоять, в контакте и защищая себя, и контратаковать в случае необходимости. Это не механическая работа, потому что никогда не повторяется, каждый раз это по разному. Это работа по адаптации и контакту, надо соединится с партнером, как бы то ни было в атаке или в защите и защита это та же атака. Работать с оружием это значит узнать дистанцию, на которой вы уязвимы.
— Где золотая середина между сопротивлением и гибкостью?
— Быть гибким, это не быть жестким. Быть гибким это быть в гармонии с партнером. Это значит принимать, а не напрягаться. Если понять гибкость, то можно делать и другие вещи. Присутствие физическое и гибкое - это гармония, в которой нельзя быть побежденным.
— Каким вы видите айкидо во Франции?
— Я нахожу, что люди работают упорно, но ошибка во внимании. Думают что видят, но не видят. Когда делают технику сильно, то думают что понимают, но на самом деле это не так. Когда думают что понимают, то начинают делать автоматически и это ошибка. Тамура Сенсей говорил, что технику надо украсть, это абсолютно так, особенно если ее показывают не более одного раза, надо видеть. Когда он показывает икке, ученики видят икке и говорят это икке и больше не смотрят, потому что думают что знают. Смотреть, видеть и затем тренировать, это ежесекундная работа. Но я доволен, так как вижу, что ученики работают серьезно.
— Какова ваша философия айкидо?
— Айкидо это Будо, ее дисциплина и философия в практике, внутри практики. То, что важно это практиковать. Только практика может помочь решить ваши проблемы.